|
|
Агошкова Е.Б. Категория
«система»: рефлексия над научным понятием. Агошкова
Е.Б. Категория «система»: рефлексия над научным понятием // Дни петербургской
философии - 2003, серия «Философия науки и техники», СПб, СПбГУ, 2004, с.
16-20. Одним из важных направлений философии
науки является проблема влияния науки на философию. Это влияние проявляется,
в частности, в обогащении категориальной структуры мышления за счёт научных
понятий. Системное движение второй половины XX века детально разработало ряд
важнейших положений системной методологии в науке и технике и философских
оснований принципа системности. Понятие система стала не только общенаучным
понятием, но может быть отнесено к универсалиям культуры. Важнейшей функцией философии является
дальнейшая философская рефлексия над универсалиями культуры, их превращение в
категориальные абстракции высокого уровня и затем обратная трансляция их в
культуру, в научное и обыденное знание / Степин В.С., 2000/. Отметим, что уже
на этапе расцвета системного движения ряд авторов утверждали, что мы имеем
дело с возникновением новой категории (В.Н. Сагатовский, 1968; С.Н. Смирнов,
1978; B.
Gaines,
1979). Решая проблему систематизации всеобщих категорий В.Н. Сагатовский
(1973) определил место понятие система в структуре категорий. Теперь мы можем
воспользоваться всем богатством системных исследований XX века, чтобы выполнить
философскую рефлексия над понятием система и определить его категориальную
значимость. Ранее мы выявили философский смысл
понятия система в единстве его онтологических и эпистемологических оснований
(День петербургской философии-2002, секция «Реалистические традиции в
петербургской философии», стр.90-98). В научном смысле со времен теоремы
Пифагора система является универсальной формой представления знания. Это есть
определенная конструкция, которую мы выделяем в познаваемом объекте, чтобы
определить закономерную связь свойства целостного объекта со свойствами и
взаимодействиями его частей. Система есть форма представления целого через
части. Программа Л.фон Берталанфи в виде
общей теории систем была призвана закрепить универсальность этой формы. Системное
движение стремилось применить эту форму не только в задачах классической
науки, но и распространить её на макросвойства таких объектов как экономика,
биологические организмы, природные и технические объекты. Поскольку правила
построения системы на объекте применимы к любому набору свойств объекта с
использованием критерия «степень детерминации» (Д.Клир,1985), то здесь в
методологии мы не имеем дела с категорией. Система выступает как форма
представления знания, и в этом смысле она приложима к любому набору свойств и
отношений, что совпадает с трактовкой системы по Б.Гейнсу. Однако большая
глубина понятия система вскрывается при анализе его эпистемологического
содержания (Агошкова Е.Б.,2000). В эпистемологическом плане система как
форма знания принадлежит фундаментальной познавательной процедуре – процедуре
обоснования (Никитин Е.П.,1986). Более того, в своём глубинном смысле понятие
система является выражением принципа достаточного основания (Лейбниц,1781,
М.Хайдегер,1956). В этом своем качестве понятие система уже выходит за рамки
просто методологический формы научного познания. Оно приобретает черты
формального выражения основополагающего принципа достаточного основания.
Умозаключения о выполнимости этого принципа. Важно, что у Лейбница этот принцип
провозглашается и в онтологическом, и в эпистемологическом контекстах. На это
обращает внимание и М.М. Новосёлов. Это открывает перед нами возможность
более глубокой рефлексии над понятием система. Если Принцип выражает требование
обоснованности всякого знания ( в интерпретации М. Хайдегера,1956), то
понятие система мы можем рассматривать как форму связи обосновываемого и
основания. Система с эпистомологических позиций есть единство обосновываемого
и оснований, это есть самообосновывающий (по терминологии Хайдегера)
абстрактный объект. Для определения системообразующего отношения между
обосновываемым и основанием мы воспользовались введенным М.М. Новосёловым
«отношением тождества через абстракцию». Спрашивается, а в своей
эпистемологической сущности как выражение принципа достаточного основания
может ли понятие система рассматриваться как категория, задающая мыслительные
формы? Мы видели, что оставаясь универсалией, понятие система как форма
выражения принципа достаточного основания может быть определено через другие
категории (качества, основания и отношения) . Поэтому у нас ещё нет критерия,
что отнести это понятие к классу категорий. Нам следует подняться выше, до
онтологической сущности понятия система. В онтологическом плане понятие система
отражает фундаментальное свойство мироздания порождать определенное качество
путем объединения конечного числа существований (вещей). С онтологических
позиций система есть та сторона существования вещи, которая порождает её
качество через свойства частей (как исходных существований) и их
взаимодействия. Ближе всего к онтологическому пониманию системы оказалась
категориальная схема онтологии А.Н.Уайтхеда (1926) с категориями
изначального: одно, многое, креативность. Принцип «новизны» Уайтхеда: «многое
становится одно и возрастает (в качестве – Е.А.) на это одно» - мы
представили как неявное онтологическое определение системы (Agoshkova,Elena.2000). Тогда в онтологическом плане система
является не просто выражением эпистемологического принципа достаточного
основания, но онтологическим единством обосновываемого и оснований. Система
есть совокупность достаточных оснований существования сущего. Точнее, система
есть единство достаточных оснований и существования сущего. Единство
оснований существования вещи и есть система. Вызывает восхищение философская
интуиция В.Н Садовского (1975), который включил категорию единство в своё,
ставшее классическим, определение системы. Это придало определению ту
философскую глубину, благодаря которой оно не претерпело изменений на
протяжении четверти века и вошло во все философские энциклопедические
издания. Отметим, что сам Лейбниц понимал principium nobilissimus как принцип
онтологический: «ничего нет без основания». Речь идёт практически о двух
ипостасях вещи – её целостности, единого, и её оснований, множественности.
Эта событийность вещи и её оснований и отражается понятием «система». Теперь возникает вопрос: а в своей
фундаментальной сущности, как выражение онтологического принципа достаточного
основания может ли понятие система рассматриваться как категория? Или понятие
система раскрывается полностью через другие категории? Чтобы ответить на этот
вопрос обратимся к гегелевскому анализу категории основания. В «Науке логики» Гегель свой раздел
«Сущность как основание существования» как раз развертывает на основе
лейбницкого принципа достаточного основания. Теперь, с позиций полувекового
опыта системных исследований XX века становится ясно, что весь этот раздел есть
практически рассмотрение проблемы системы и системности, без введения этих понятий.
Вчитаемся в слова Гегеля: «Истинная сущность нечто … состоит в том, что нечто
имеет своё бытие в некоем другом (в основании – Е.А.), которое как его
тождественное-с-собой есть его сущность». И далее: «Когда мы спрашиваем об
обоснованиях вещей, мы стоим на уже раньше упомянутой точке зрения рефлексии;
мы желаем видеть вещь как бы удвоенно: во-первых, в её непосредственности, и
во-вторых, в её основании, где она уже больше не непосредственна… То, что
произошло из основания, есть лишь оно же само…». Поразительно, что в этих строках
Гегель говорит о единстве обосновываемого и оснований, причем о единстве,
которое формируется отношением их тождества. Именно этот смысл мы и придали
выше понятию система. Таким образом, в онтологическом
звучании понятие система раскрывается через три гегелевских категории:
основание-существование-вещь, правда с привлечением категории тождества
(некоего условного вида). Отметим, что и Платон, рассматривая единство
единого и многого, также говорит о «своего рода тождестве». Остается ответить
на вопрос: можно ли считать понятие система категорией или оно является
понятием, интегрирующим известные нам категории, полностью раскрывающие
понятие система. Специфический момент заставляет склониться к утверждению,
что в понятии система мы имеем дело с новой категорией, осваиваемой
человечеством. Дело в том, что процесс синтеза нового
сущего, в чем и заключается онтологическое понимание системы, содержит нечто,
что невыделяемо из целого, когда мы разделяем его на части. Для отражения этого
момента Гегель вводит понятие «снятие основания», А.Н.Уайтхед – термин
«креативность», толкование «вещи» в мусульманской философии содержит термин
«творение», христианское богословие выработало ёмкое понятие
«нераздельность-неслиянность». Упомянем длительные дискуссии об
эмерджентности и холизме, «внезапности» появления свойств целого (целостных
свойств). Вот именно эта особенность связи целого и частей, единого и
многого, которая лучше всего передается понятием «единство», и позволяет
прийти к заключению, что понятие «система» отражает категориальную сущность,
не раскрываемую через известные категории, но лишь разъясняемую через них. Подсознательно пользуясь сущностью
понятия система на протяжении тысячелетий, человечество только в XX веке осознало эту категорию. На
протяжении пройденного этапа развития в человеческом мышлении превалировала
категория «причина». Теперь на смену ей по значимости идёт категория система
как полная структурированная причинность. Направляемый категорией система
человеческий ум переходит от причинного мышления (Гегель) к системному
мышлению. И роль достижений науки в этом очевидна, как и роль философии,
возвышающей научные понятия на уровень категориальной значимости. |
|
|