Солодкая М.С. "Время как основание новой парадигмы ответственности"

Секция “ Социальная и политическая философия ”

Время как основание новой парадигмы ответственности

Солодкая Марина Станиславовна,

доктор философских наук, профессор

г.Оренбург, председатель Оренбургского регионального отделения РФО с 2000 г.

Оренбургский институт Московской государственной юридической академии, профессор

Переосмысление философии всегда предполагает ответственность. И поэтому, в частности, актуально переосмыслить и само понимание ответственности. Глобализация, возрастающая и усиливающая мощь технологизация создают угрозы существованию человечества в будущем. Одним из средств предотвращения этих угроз и должна являться ответственность. Для этого в ответственности должно каким-то образом учитываться будущее. Осознание этого приводит к тому, что именно время начинает играть фундаментальную роль в ответственности.

Эта роль времени в ответственности была осознана далеко не сразу. Даже сегодня многие исследователи проблемы ответственности, в том числе и философы, не придают особого значения времени. Время в ответственности у них присутствует метафизически и, тем самым, по существу исключается из рассмотрения ответственности.

В данной статье обосновываются следующие три тезиса. Время является главным элементом в структуре ответственности. Исторически сложившиеся виды ответственности (юридическая и морально-этическая) являются методологически разными видами ответственности, выделенными по основанию «время ответственности». Осознание фундаментальной роли времени задает новую парадигму ответственности, которую автор называет экзистенциальной парадигмой.

Фактор времени явно стал звучать в проблематике ответственности в конце 50-х годов ХХ века. Это не является случайным. Социальная ситуация к тому времени коренным образом стала отличаться от тех, которые регулировались устоявшимися (традиционными) нормами права и этики. Причиной тому во многом явилось усиление технизации всех сторон жизнедеятельности. Техника изменила саму природу человеческих действий, изменила их масштаб, цели и результаты, бросила вызов человечеству, обеспечила реальность угрозы его существованию. Ни одной правовой и этической доктрине до того времени не приходилось исходить из глобального масштаба человеческого существования, принимать во внимание перспективу далекого будущего или проблему выживания человеческого рода.

Центральная роль времени в ответственности с конца 50-х годов ХХ века начала осознаваться многими философами и юристами. Именно с этого периода начинается бурная дискуссия юристов об основаниях признания или не признания так называемой «проспективной» («позитивной») ответственности, которая по существу является ответственностью «за будущее». Противники введения «проспективной» ответственности обосновывают свою позицию тем, что «юридическая ответственность с тех пор, как она возникла, всегда была ответственность за прошлое, за совершенное противоправное деяние. Иначе можно прийти к неприемлемому выводу, что лицо еще не совершившее преступление, уже несет правовую ответственность»[1]. Сторонники «проспективной» ответственности исходят из того, что «ответственность охватывает … отношения, возникающие… в процессе самой реализации обязанности нести ответственность за исполнение функций субъекта управления»[2].

Несмотря на имеющиеся отдельные различия, сторонники «ретроспективной» ответственности исходят исключительно из охранительной функции права. Однако в последнее время все больше говорят о такой функции права, как стимулирующая. По мнению многих ученых-юристов именно «проспективная» юридическая ответственность является одним из главных средств реализации этой функции[3].

В 60-ые годы ХХ века происходит расширение сферы гражданско-правовой ответственности. Это происходит вследствие бурного индустриального развития, в результате которого происходит массовый выброс на потребительские рынки искусственных по своему происхождению продуктов, являющихся результатами применения сложных технологий. Все последствия применения этого продукта не могли быть известны. Нанесение ущерба в результате использования этих продуктов не могло квалифицироваться как преднамеренное или совершенное по халатности. Поэтому вводится новое понятие «строгой ответственности», и соответствующие нормы закрепляются в правовых системах развитых государств. В современных технически развитых странах расширительное толкование гражданской правовой ответственности предполагает отказ от обязательного установления наличия преднамеренности или халатности, особенно в тех случаях, когда потери или повреждения связаны с корпоративным действием.

В философии проблема времени ответственности явно была поставлена еще родоначальниками прагматизма. Философский прагматизм предлагал в качестве принципа моральной ответственности «устремлять свой взгляд в отдаленнейшие перспективы будущего и обеспечивать уменьшение числа страдающих в результате тех или иных действий»[4]. Правда, родоначальник прагматизма У.Джеймс не видел ничего иного, кроме Бога, что задавало бы подобную ориентацию. Именно ответственность, согласно позиции Джеймса, освобождает людей от парализующего страха «наказания», предоставляя им моральные основания для права на риск в ситуациях, когда количество «блага» может быть увеличено путем отступления от существующих норм.

Введение «будущего» как основополагающего принципа ответственности неизбежно привело Джеймса к постановке вопроса о том, может ли такая ответственность устанавливаться априорно. У.Джеймс отрицал продуктивность априорного подхода и отстаивал апостериорный подход к введению ответственности.

С конца 50-х годов ХХ века философская дискуссия об ответственности «за будущее» расширяется, возрастает ее интенсивность. Американский философ Ф. Полак отстаивает тезис о том, что «ответственность за будущее есть самое основное и первичное условие ответственности человека в настоящем (за настоящее). Эта функция рассматривается как фундаментальная для человеческого поведения как именно человеческого поведения»[5]. При этом Полак признает, что основная сложность в конструировании такой ответственности связана с тем, какой образ будет иметь будущее и можно ли его рационально получить. Определенные научные достижения того времени предопределили оптимистическую позицию Полака по данному вопросу. В отличие от Джеймса, он находил достаточные основания для введения ответственности «за будущее» априорно, в настоящем.

В век бурного развития технологий продуктивность традиционных этических теорий в построении ответственности весьма сомнительна. Главная причина этого в метафизическом характере времени в традиционных этических теориях. Их максимы были построены как единовременные и действительные в период собственной человеческой жизни и были применимы к случаям, возникающим как повторяющиеся, типичные ситуации частной и общественной жизни. Современная ситуация коренным образом отличается от тех, которые регулировались нормами традиционной этики. На смену традиционным этическим доктринам должна придти новая этика – этика ответственности, необходимость и возможность которой обосновывал Йонас[6]. Эпистемологические основания такой этики Йонас видел в увеличении предсказательных возможностей науки. Это позволяет, по его мнению, априорно оценить последствия действий количественно и качественно. В качестве онтологических оснований он выдвигает неприкосновенность человечества как субъекта эволюции. Вопрос о силах, которые будут представлять «будущее» в настоящем, Йонас оставляет открытым, хотя и утверждает, что это никоим образом не должно быть государство.

Сравнивая юридическую и морально-этическую ответственность, сделаем следующий вывод. Юридическая ответственность до настоящего времени есть по существу ретроспективная ответственность (ответственность «за прошлое»). Юридическая ответственность имеет локализованный и дискретный временной характер. Расширение юридической ответственности существенно связано с изменением времени ответственности. Морально-этическая ответственность субъекта предполагает нелокализованное и непрерывное время ответственности. Это подтверждает тезис о том, что с точки зрения «времени» исторически сложившиеся виды ответственности: юридическая и морально-этическая являются методологически различными видами ответственности.

Осознание необходимости каким-то образом учитывать «будущее», которое не является «слепком», прямым аналогом настоящего, при выстраивании ответственности неизбежно поставило перед современными философами, как когда-то и перед У.Джеймсом, вопрос о существовании оснований для введения ответственности «за будущее» априорно. Этот вопрос продолжает бурно дискутироваться до сих пор. Новые обоснования и опровержения приводят как сторонники, так и противники введения априорной ответственности «за будущее».

Проблема времени ответственности является фундаментальной для сторонников либертарианских концепций свободы воли и ответственности. Основная задача разработчиков таких концепций - выявить условия, на основании которых можно связать агента действия и определенные последствия как результат действий именно данного агента. По существу, им необходимо связать прошлое, настоящее и будущее агента. Один из основных способов решения данной проблемы связан с принятием в качестве такого основания принципа причинности (возможной формы связи неодновременных событий).

Для «апостериористов» индивид обнаруживает свободу воли и ответственность только тогда, когда сталкивается с препятствием или сопротивлением своей воле. Это происходит в моменты так называемого «самоопределения», когда индивид сталкивается с проблемой выбора, основанного на конкурирующих мотивах или целях. До того, как акт выбора будет совершен, нет никаких оснований для оценки нашего выбора (и ответственности в том числе), поскольку выбор делается не для прошлого, а для будущего. «Только апостериорно можно оценить выбор в условиях неопределенности»[7]. Противники априорной ответственности «за будущее» приводят и другие аргументы. Например, что существование связи предыдущих и последующих действий не является достаточным условием для введения ответственности, поскольку агент действует свободно, и это предоставляет ему возможность прекратить действия[8]. К этой позиции близки те, кто, отвергая проспективную ответственность, апеллируют к тому, что невозможно ввести легальные механизмы ответственности за будущее, поскольку это будущее “открыто”[9].

Однако сторонники введения априорной ответственности «за будущее» не оставляют попыток показать необоснованность аргументов «апостериористов». Некоторые из них[10] апеллируют к тому, что если мы допускаем наличие определенной связи между нашими предыдущими и будущими действиями, то у нас есть определенные основания ввести ответственность за наши будущие ментальные или иные действия. Другие[11] считают ответственность «за будущее» одним из аспектов самоидентификации агента. Мы отвечаем за себя, поскольку мы объективируем себя в действиях

Таким образом, попытки ввести ответственность «за будущее» являются по существу переходом к новой парадигме ответственности, где время не является метафизическим, а обнаруживает свою экзистенциальность. Именно поэтому экзистенциалисты возлагали на человека ответственность за реализацию собственного жизненного проекта.